Женщина сидела, зажав колени между локтями и закрывая ладонями уши. «Прекрати орать на меня! Я больше не желаю слышать твоих упреков и угроз! Я подаю на развод». Заключительное предложение было сказано ею гораздо тише и уже не так уверенно и эмоционально. Спор с мужем вымотал ее морально и физически, под конец она сдалась и сказала это страшное слово «развод», о котором думала уже два года.
Он перестал кричать и ушел в комнату. Она поднялась и отправилась в ванную, плакать. Так было повседневно в последние полгода — он, словно удовлетворенный их скандалом, уходил смотреть телевизор, а женщина плакала, жалея себя и безуспешно ища выход из сложившейся в последние годы ситуации.
Он был недоволен всем — ему перестало нравиться, как она готовит, как она одевается, как причесывается и как красит губы. Он вопил, что она не умеет воспитывать их дочь. Муж, каждый раз возвращаясь со службы, принимался ругать ее за пыль и кошачьи волосы на диване. Не вовремя приготовленный ужин, немытая тарелка, не выученные к моменту его прихода уроки дочери, усталый взгляд жены — все его приводило в бешенство.
Она, разрываясь на двух работах, едва успевала с домашними делами. Хронически болевшая дочь изначально приносила немало хлопот, но отец любил ее, хотя в последнее время даже она становилась причиной его раздражения.
Женщина давно думала о том, чтобы подать на развод. Ее коллеги по работе на словах поддерживали ее, даже говорили о том, что в случае развода помогут встать на ноги.
Встать на ноги… Ей было 45, а за душой почти ничего. Личной квартиры она не имела, зарабатывала немного, платила весомый кредит и очень боялась принимать сколь-нибудь значимые решения в своей жизни. Она не помышляла о жизни без дочери, в случае развода — та была ее искоркой, позднорожденным долгожданным ребенком.
Квартирный вопрос в ее мыслях о разводе занимал главенствующее место. Она не спала много ночей, пытаясь придумать, как разорвать этот замкнутый круг.
Ей вспоминались слова матери, которая сказала, что она всегда может вернуться в отчий дом после развода. Но даже в молодые годы отношения с матерью у них были натянутыми, да и жила старушка почти на краю света — в районном центре Мухосранской губернии. Вернуться туда, значило потерять службу и тот доход, который позволял ей выплачивать кредит. Влачить нищенское существование, убиваясь дояркой или бухгалтером на тракторном заводе, умирающем, как и все в поселке, она не хотела, поэтому мысли о возвращении к матери гнала от себя.
И вот сейчас, глядя в зеркало на свои опухшие от слез глаза, красный нос и искривленные от рыданий губы, она непрерывно повторяла себе – «Я не могу подать на развод».
Значило это только одно — она опять сдалась, в очередной раз не нашла выхода, снова у нее не хватило решимости сделать шаг в светлое завтра. И поэтому сейчас она пойдет опять мириться с мужем, а назавтра опять будет выслушивать его упреки, терпеть скандалы, снова жалеть себя и не пытаться что-то менять.